Сальвадор Дали: цитаты о жизни и о себе
В шесть лет я хотел стать поваром, в семь — Наполеоном, а потом мои притязания постоянно росли.
Жизнь сурова…, но зато ее озаряет свет вечности.
Я до неприличия люблю жизнь
.
Я благодарен судьбе за две вещи: за то, что я испанец и за то, что я — Сальвадор Дали.
Особенность моей гениальности состоит в том, что она проистекает от ума. Именно от ума.
Я относительно умен. Весьма относительно.
Дали — наркотик, без которого уже нельзя обходиться.
Миру придется немного потесниться, и еще вопрос, вместит ли он гения!
Думаю, мне ничем не легче было родиться, чем Творцу — создать Вселенную. По крайней мере, он потом отдыхал, а на меня обрушились все краски мира
.
Со всей ответственностью заявляю: я никогда не шутил, не шучу и шутить не собираюсь.
Я всегда говорил, что мёд слаще крови. А не наоборот!
Всю жизнь моей навязчивой идеей была боль, которую я писал бессчетно.
Страдая, я развлекаюсь. Это мой давний обычай.
Трудно привлечь к себе внимание даже ненадолго. А я предавался этому занятию всякий день и час.
У меня был девиз: главное — пусть о Дали говорят. На худой конец пусть говорят хорошо.
Каков я на самом деле, знают считанные единицы.
Я совершенно нормален. А ненормален тот, кто не понимает моей живописи, тот, кто не любит Веласкеса, тот, кому не интересно, который час на моих растекшихся циферблатах — они ведь показывают точное время.
Великие психологи и те не могли понять, где кончается гениальность и начинается безумие.
Разница между мной и сумасшедшим в том, что я не сумасшедший.
Еще в раннем детстве я приобрел порочную привычку считать себя не таким, как все, и вести себя иначе, чем прочие смертные. Как оказалось, это золотая жила!
Раз я не обладаю той или иной добродетелью, мне причитается компенсация.
Я высокомерен и многообразно порочен. Я — пособник анархии. Если уж я беру, то всегда перебираю. Все у меня переменчиво и все неизменно.
Когда меня обуревают чувства, я превращаюсь в форменного идиота.
Меня зовут Сальвадором — Спасителем — в знак того, что во времена угрожающей техники и процветания посредственности, которые нам выпала честь претерпевать, я призван спасти искусство от пустоты.
С годами я хорошею.
Дон Кихот был сумасшедший идеалист. Я тоже безумец, но при том каталонец, и мое безумие не без коммерческой жилки.
Я христианин и католик, но чтобы быть художником, ни того, ни другого не требуется.
Я — живое воплощение поднадзорного бреда. Это я сам держу его под надзором. Я брежу, следовательно, я существую. И более того: я существую, потому что брежу.
Великие гении всегда производят на свет посредственных детей, и я не хочу быть подтверждением этого правила. Я хочу оставить в наследство лишь самого себя.
Когда все гении перемрут, я останусь в гордом одиночестве.
Чувство банально по своей природе. Это низший природный элемент, пошлый атрибут обыденности.
Безумие для меня весьма питательно, а произрастает оно из шутовства. Я никогда не мог разрешить роковой вопрос: где у меня кончается притворство и начинается искренность.
Какую бы чушь ты не нес, в ней всегда есть крупица правды. Горькой правды.
Будучи посредственностью, незачем лезть из кожи вон, доказывая, что ты посредственность. Это и так заметно.
Только идиоты полагают, что я следую советам, которые даю другим. С какой стати? Я ведь совершенно не похож на других.
Механизм изначально был моим личным врагом, а что до часов, то они были обречены растечься или вовсе не существовать.
Меня совершенно не трогает, что пишут критики. Я — то знаю, что в глубине души они любят мои работы, но признаться боятся.
Сам я, когда пишу, не понимаю, какой смысл заключен в моей картине. Не подумайте, однако, что она лишена смысла! Просто он так глубок, так сложен, ненарочит и прихотлив, что ускользает от обычного логического восприятиия.
Люблю журналистов! Они также способствуют кретинизации населения. И прекрасно с этим справляются.
Несчастны нищие духом, ибо благие порывы связывают их по рукам и ногам.
Люди так не волновались бы, если бы я был посредственным художником. Всех великих художников подделывали.
Ну выйдет человечество в космос — и что? На что ему космос, когда не дано вечности?
Дуракам угодно, чтобы я следовал тем советам, которые даю другим. Но это невозможно, ведь я же совсем другой.
Я всегда видел то, чего другие не видели; а того, что видели другие, я не видел.
Герой, если он настоящий герой, всегда сам по себе. Одно дело герой, другое — слуга.
Согласно закону возмещения, постулату о неустойчивости равновесия и принципу разнородности недостаток чего-либо дает в конечном итоге новую систему отношений.
Какую бы чушь ты не нес, в ней всегда есть крупица правды. Горькой правды.
Обычно думают, что дурной вкус не может породить ничего стоящего. Напрасно.
Ошибка — от бога. Поэтому не старайтесь исправить ошибку. Напротив, попробуйте понять ее, проникнуться ее смыслом, притерпеться к ней. И наступит освобождение.
Человека надо принимать как он есть: вместе со всем его дерьмом, вместе со смертью.
Подчинись тому, чему не обязан подчиниться.
Если все время думать: “Я — гений”, в конце концов станешь гением.
Сальвадор дали -гений со своими некими таракашками. Друг его Фрейд видимо только что то внёс изменения в его мозг не очень. Они все гении